Что думает о нашей детской литературе профессор из Хельсинки

31 октября доктор филологии из Университета Хельсинки Бен Хеллман представил в Библиотеке иностранной литературы свою книгу «Сказка и быль: история русской детской литературы», удивил специалистов своими суждениями о Чарской и «Алых парусах», рассказал, в чем беда нашей детской литературы и какую детскую книгу из России больше всего любят в Финляндии.

Книга известного финского литературоведа вышла в 2016 году в переводе Ольги Бухиной в издательстве «Новое литературное обозрение» и посвящена четырехсотлетней истории русской детской литературы, от первой Азбуки до Остера и Успенского.

Удивительно, но, по словам заведующего отделом рекомендательной библиографии РГДБ Алексея Копейкина, «на русском языке подобных исследований нет». То есть это единственная полная монография на эту тему.

Но интересной книгу делает не только это, а взгляд извне, возможность увидеть нашу детскую литературу глазами европейского исследователя. Со стороны виднее? Многих наших экспертов по детскому чтению взгляд Бена Хеллмана удивил. Особенно их задела похвала в адрес Лидии Чарской, но не будем забегать вперед.

Бен Хеллман прочитал замечательную лекцию: представил краткий обзор своего 500-страничного труда, остановился на главных вехах в истории детской литературы и ни на минуту не потерял моего внимания. Представляю вам некоторые тезисы из его выступления.

Русская детская литература на протяжении своей истории тяготела к назидательности. До революции мы стремились с помощью детских книг воспитать доброго христианина, после революции — послушного коммуниста.

До революции, по словам Хеллмана, литература в России и Европе была общей — иностранные произведения быстро переводились на русский язык. После 1917 года эта связь прервалась. Иностранная литература считалась чуждой, буржуазной. Но это не помешало издавать иностранные книги под видом советских. Самые яркие примеры всем известны: «Золотой ключик» А. Н. Толстого и «Волшебник Изумрудного города» Александра Волкова.

Памятным годом в истории русской детской литературы Хеллман называет 1829-й, когда вышла сказка-предостережение Антония Погорельского «Черная курица, или Подземные жители». Она напоминает произведения немецких романтиков (Погорельский даже лично знал Гофмана), но отличается оригинальностью.

«Черная курица» стала классикой благодаря убедительному портрету ребенка, захватывающему сюжету и нестареющей морали. Присущая тексту неоднозначность добавляет привлекательности и для детей, и для взрослых.

Дискуссию вызвали слова Хеллмана о Лидии Чарской. Феномену ее популярности в книге «Сказка и быль» посвящена большая глава.

Разгромная статья Корнея Чуковского о Чарской, в которой он называет писательницу «гением пошлости», считается у нас образцовой, ее ставят в пример молодым критикам. Бен Хеллман высказался о статье так: «Чуковский не жалел яда, высмеивая Чарскую».

О Чарской Хеллман другого мнения:

Чарская — прекрасный пример массовой литературы. Героини Чарской были важны для самоидентификации девочек-подростков, ее романы поддерживали в них веру в себя и свои мечты.

В своей книге Хеллман отмечает, что в предреволюционный период Чарская пользовалась огромным успехом не только на родине, но и была одним из самых переводимых русских детских авторов. Ее книги выходили в Англии, Франции, Германии и даже в США.

Российские эксперты указали Хеллману на литературную слабость текстов Чарской, на что Хеллман ответил:

Хорошая детская книга — та, которая нравится детям. То, что в глазах взрослых — банальность, ребенку может показаться важным, искренним и глубоким.

С этим наши эксперты согласиться не могут. Общепринятую позицию по этому вопросу в одном из интервью выразила писатель Дина Сабитова: дети больше всего любят чипсы и колу, в том числе и в литературе, но ведь им нужны и полезные овощи.

После лекции Бена Хеллмана, который совершенно спокойно относится к развлекательной литературе, я засомневалась, насколько справедливо сравнивать книги с вредной и полезной пищей. Что случится, если ребенок прочитает Чарскую и получит от этого удовольствие?В советское время романы Чарской запретили как буржуазные, писательница умерла в нищете, но сегодня ее книги снова переиздаются и пользуются успехом.«Чарская наконец заняла то место, которого ее лишили» — подытожил Бен Хеллман.

Золотым веком русской детской литературы Бен Хеллман называет 1920-е годы: Маршак, Хармс, Маяковский, Бианки, Барто и, конечно, Чуковский, которому ученый посвятил наибольшее количество страниц своей монографии.

«Алые паруса» Александра Грина видятся Хеллману историей, полной гендерных стереотипов. Его студенты в Университете Хельсинки не понимают, почему повесть до сих пор так любима в России, ведь в ней отражена абсолютная пассивность и покорность женщины перед мужчиной. Особенно красноречива сцена, когда капитан Грей надевает обручальное кольцо на палец крепко спящей Ассоль, хотя они даже ни разу не говорили, и таким образом без ее согласия подчиняет ее своей воле.

«Но ведь это романтическая история!» — выкрикнули из зала. Хеллман вежливо улыбнулся и продолжил.

В 30-е годы, по его мнению, возникает ощущение, что книги пишутся не для детей, а для критиков. Особое место занимают произведения о Ленине и Сталине. Ленин в детских книгах представлен настоящим героем, близким народу и любящим детей, а Сталин, наоборот, приобретает абстрактные божественные черты.

О классике Сергее Михалкове Бен Хеллман высказался так:

Он, безусловно, талантливый поэт, но в то же время он архетип послушного, безупречного советского писателя. Оппортунист, всегда готовый переработать свои старые произведения в духе нового времени. Свою карьеру Михалков начал с похвалы Павлику Морозову, активно прославлял Ленина, Сталина, и даже Брежнев стал объектом его посвящения.

Больше всего Бена Хеллмана интересуют книги, у которых есть дополнительный пласт, книги с двойной аудиторией, то есть интересные и детям, и взрослым.

Он составил список 12 важнейших русских детских писателей:

Бедой русской детской литературы Хеллман назвал нехватку приключенческой литературы. Поэтому у нас так популярны иностранные Жюль Верн и Конан Дойл. Впрочем, по его мнению, работать в приключенческом жанре умел Аркадий Гайдар. Также Хеллман похвалил Гайдара за то, что тот умудрился не написать ни слова о Сталине.

Самой популярной русской детской книгой в Финляндии, по словам Хеллмана, стала повесть Эдуарда Успенского «Дядя Федор, пес и кот», которая 16 раз переиздавалась на финском языке.

Сюжет Бен Хеллман описал как «восстание мальчика против родителей». Почтальон Печкин в Финляндии является главным персонажем русской детской литературы. Хеллман называет его бюрократом и символом прозаического мира взрослых. Ученый убежден, что Успенский внес весомый вклад в дискуссию о воспитании.

Говоря о постсоветском периоде, Хеллман особо отметил расцвет таланта Григория Остера, который «обновил литературу»: его «вредные советы» призваны стимулировать в ребенке критическое мышление, скептический взгляд на мир в противовес покорности, которая царила в советское время.

Жаль, что в книге «Сказка и быль» нет молодого поколения детских писателей — исследование заканчивается 2010-м годом, хотя считается, что в это время начался новый виток развития детской литературы.

В конце книги Бен Хеллман сообщает, что серьезных имен в новом поколении писателей пока мало (имена эти остаются неназванными), но готовность к эксперименту и обновлению сулит яркое будущее литературе с четырехсотлетней историей.

В завершение Ольга Мяэотс, переводчик, критик, заведующая отделом детской литературы Библиотеки иностранной литературы, сказала, что о книге Бена Хеллмана можно дискутировать, но в первую очередь для нас это возможность посмотреть на себя через призму другой культуры.

Так что я с большим интересом приступаю к внимательному изучению книги «Сказка и быль: история русской детской литературы».