«Время Тома Сойера закончилось»: встреча с Андреем Жвалевским и Евгенией Пастернак

Но первым делом, конечно, прозвучал «любимый» вопрос писательского дуэта: «Как вы пишете вместе?»

Андрей: Я пишу согласные буквы, а Женя гласные.

Из зала: А знаки препинания кто расставляет?

​Андрей и Евгения (хором): Корректор!

Евгения: В новой книжке «Открытый финал» четыре повести. В повести «У каждого человека должна быть собака» девочка пишет Деду Морозу, что она очень хочет собаку. А получает в подарок куклу. Родители говорят: «Ты уже большая, тебе 10 лет, ты должна знать, что Деда Мороза не существует».

Андрей: Врут конечно. Мы об этом целую книжку написали! («Правдивая история Деда Мороза» — прим. ДД)

Евгения: Для девочки это потрясение, и она решает: мечтать нельзя, мечты не сбываются.

Андрей: И это очень мешает ей в жизни.

Евгения: Но когда она становится подростком, она идет и заводит собаку.

Из зала: Что вы перечитываете для души?

Евгения: Я ничего не перечитываю. Новое бы успеть прочитать! Хотя недавно пришлось перечитать с дочкой-пятиклассницей «Муму». Не могу сказать, что получила удовольствие (смеется).

Андрей: Школьная литература злая. Классика всегда заканчивается смертью, разлукой, ужасом и кошмаром.

Когда мы объявили конкурс фанфиков по школьной программе, больше всего присылали как раз на «Муму». Как только школьники ни пытались ее спасти! И бобров на помощь отправляли, и даже подводную лодку.

Евгения: Фанфики — это противоядие от школьных сочинений. В школе заставляют писать шаблонно, а это смерть творчеству, свободе слова и свободе мысли. Фанфики — это отдушина.

Андрей: Любое литературное творчество пригодится в жизни, даже если ты не станешь писателем.

Евгения: Когда видишь, как твой ребенок, который, кстати, много читает, мучается с «Томом Сойером» («Нет, мама, я больше не могу!»), начинаешь задумываться: «А зачем такое чтение?»

Андрей: Время «Тома Сойера» закончилось. Сейчас очень мало подростков, которые с удовольствием читают то, что нравилось в детстве нам — Жюля Верна, «Робинзона Крузо»…

Евгения: Взрослые абсолютно не представляют, что читают подростки. В их голове — одна картина, в реальности — совершенно другая.

Читательский возраст очень «просел»: у нас Крапивин считался подростковым писателем, а теперь его читатели «помолодели» лет на восемь, 14-летние Крапивина уже не читают.

Андрей: Они читают «50 дней до моего самоубийства».

Евгения: Я провела большой опрос среди белорусских школьников — все читают разное, хотя бывают и совпадения, например, «Гарри Поттер» или «Хоббит». Кто-то читает Чарскую, кто-то фантастику, кто-то Майн Рида…

Андрей: …кто-то воспоминания маршалов или справочники по танкам. К вопросу о том, что такое хорошая книга. Теперь каждый решает сам.

Евгения: Единого для всех списка литературы не существует. Все зависит от каждого конкретного ребенка и его интересов.

Евгения: Мы опрашивали подростков, откуда они получают информацию о книгах. Взрослые могут влиять на то, что читают дети, только до 5-6 класса. Потом авторитет родителей стремительно падает, и начинается интернет.

Авторитет учителей по части книжных советов вообще ниже плинтуса. Получается обратный эффект: как только учитель дает какой-то список для чтения, на этих книгах можно поставить жирный крест — подростки их читать не будут. У них уже рефлекс: если книгу предлагают в школе, значит она неинтересная.

Андрей: Доходит до анекдотов. Мальчик спрашивает у продавца на книжной ярмарке: «Что почитать?». «Вот замечательная книжка «Время всегда хорошее», тебе наверняка понравится!». Мальчик смотрит на обложку: «Что?! Пастернак? Школьная программа?! Никогда!»

Андрей: РАМТ сейчас готовит пьесу по книге «Я хочу в школу!» (премьера состоится в феврале 2017 года — прим. ДД). Мы пока не знаем, как она будет называться, но нам больше всего нравится вариант «Кошка и другие птицы».

Евгения: Ситуация с пьесами для подростков сложная: если книгу подросток еще может найти сам, то в театр он пойдет, только если его учительница туда приведет. А учителя и родители обычно ходят только на то, что хорошо знают. Например, на постановки по школьной программе.

Театр для подростков — ниша, которая абсолютно не заполнена. Пьесы для подростков мало кто пишет, на ум приходит разве что Ксения Драгунская.

Андрей: По сравнению с детской и взрослой драматургией в театре для подростков существует провал.

28 марта 2016 года в театре «Апарте» состоялась читка пьесы Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак «Образ чацкого скачать бесплатно» (режиссер Ольга Лысак) — прим. ДД.  

Андрей: Нам часто предлагают экранизации, но это ничем не заканчивается. Мы больше склоняемся к миру театра, чем к миру кино.

Евгения: Для того, чтобы сделать фильм, нужны большие деньги.

У нас есть любимый режиссер Александр Карпиловский. Он снял «Частное пионерское» и «Частное пионерское-2». Если будет возможность, посмотрите. Мы лично видели, как подростки, которых насильно пригнали смотреть это кино, через 15 минут плакали, хлюпали, а в конце устроили овацию.

Андрей: Вот такие «циники» наши подростки.

Евгения: Если Карпиловский согласится снять фильм по нашей книге, мы ему все права отдадим бесплатно.

Евгения: Психологи считают, что о наркотиках нужно начинать говорить с детьми в возрасте 6-7 лет. Чтобы к 12, когда эта тема остро встает, дети уже все понимали.

Андрей: Но за какую бы страшную тему мы ни брались, все равно получается про любовь.

Книга Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак «Охота на василиска» поднимает проблему употребления спайсов в школьной среде — прим. ДД). 

Андрей: Не надо бояться, что книга нанесет вред. Книга существует несколько тысяч лет. Если бы она могла нанести вред, это было бы где-то зафиксировано. Покажите мне хоть одного ребенка, который бы испортился от книги.

Евгения: Сейчас много книг про самоубийство, и взрослые боятся, что подростки это прочитают и начнут «самоубиваться». Не начнут. Мы все читали «Преступление и наказание» и никто из нас не побежал убивать старушек топором. Если у человека есть склонность к самоубийству, то книжка тут совершенно ни при чем.

Андрей: В Японии провели эксперимент: разрешили показывать по общественному телевидению анимационные фильмы откровенного содержания. И количество преступлений на сексуальной почве уменьшилось, а в подростковой среде — в несколько раз!

Евгения: Сейчас у взрослых и подростков культурные коды абсолютно разные. Подростки между собой говорят на одном языке, взрослые — на другом. Все мы очень хотим, чтобы подростки выучили наш культурный код, но почему-то отмахиваемся от их культурного кода. А это должен быть взаимный обмен. Если мы начнем к ним прислушиваться, они обогатят наш культурный код.

Андрей: Чтобы поддерживать беседу, надо выучить 15 фраз, вроде «Карету мне, карету!» и так далее. Вот и весь культурный код. Не обязательно читать все эти книги.

Родители с подростками не разговаривают от слова «совсем». Писатель и психолог Екатерина Мурашова провела эксперимент и выяснила, что в среднем родители общаются с подростками 12 минут в день. Из них 3/4 — это разговоры на темы, которые подростку неприятны: «Подумай о своем будущем!», «Надо делать уроки!». То, что подростку интересно, не обсуждается никогда.

Евгения: Только 10% родителей удается сохранить контакт со своим ребенком.

Андрей: Мы привыкли диктовать детям, что хорошо, что плохо, какие книги читать, а какие нет.

Вот типичная картина на книжной выставке. Мама говорит строго: «Подберите моей дочке какую-нибудь хорошую книгу!»

«А что ты читаешь?» — спрашивает девочку продавец.

«Да вы ее не спрашивайте! Она читает всякую ерунду!» Вот и весь диалог.

Проблема не в том, что дети читают или не читают, а в том, что у нас с ними нет взаимопонимания. «Не лезь во взрослые разговоры! Что ты мне говоришь, я лучше знаю!» — и ребенок думает, что он неполноценный, что его мнение никого не интересует. Детей все любят, но никто их не уважает. Надо научиться уважать ребенка.

Только те родители, которые умеют общаться с детьми, могут на них влиять. А те, которые приказывают — не могут.